Даосизм
Даосизм
Даосизм – учение, ставившее своей целью раскрыть перед человеком тайны мироздания, вечные проблемы жизни и смерти.
Даосизм возник в чжоуском Китае практически одновременно с учением Конфуция в виде самостоятельной философской доктрины. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы. Старший современник Конфуция, о котором - в отличие от Конфуция - в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-цзы считается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуют о его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком - откуда и имя его, "Старый ребенок", хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие "философ", так что имя его можно переводить как "Старый философ") и о его уходе из Китая. Идя на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение - Дао-дэ цзин. В трактате Дао-дэ цзин (середина III в. до н.э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы.
В центре доктрины - учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию - через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Даосизм в Цинь-Хань (I в. до н.э. - III в. н.э.)
Проповедь долголетия и бессмертия обеспечила даосским проповедникам популярность в народе и благосклонность императоров, отнюдь не безразличных к своей жизни и смерти. Насколько можно судить, первым, кто соблазнился этой идеей, был объединитель Китая Цинь Ши-хуанди. Даосский маг Сюй Ши поведал ему о волшебных островах, где есть эликсир бессмертия. Император снарядил экспедицию, которая, как и следовало ожидать, провалилась (Сюй Ши сослался на то, что обилие акул помешало ему пристать к острову). Так же кончались и другие экспедиции за волшебными снадобьями. Разгневанный император нередко казнил неудачников, но тут же посылал других в новый поход, не ставя под сомнение саму идею. Первые ханьские императоры, особенно могущественный У-ди, продолжали эту традицию: снаряжали экспедиции, поддерживали даосских магов, щедро жертвовали деньги на их работы над пилюлями и эликсирами. Официальная поддержка помогла даосизму выжить и даже укрепиться в условиях господства конфуцианства.
Но, выстояв, даосизм довольно сильно изменился. Общефилософские метафизические спекуляции на тему о Дао и дэ были отодвинуты на задний план, как и идея отшельничества с его принципом увэй (недеяния). Зато на передний план вышли многочисленные даосские проповедники, примкнувшие к даосизму знахари и шаманы, которые не только резко усилили свою активность, но и умело синтезировали некоторые философские идеи даосизма с примитивными верованиями и суевериями крестьянских масс.
В частности, для этого были использованы многие давно полузабытые или заново привнесенные в Китай извне мифы. Так, например, с помощью даосов получил широкое распространение миф о богине бессмертия Сиванму, в саду которой где-то на западе будто бы цветут раз в 3000 лет персики бессмертия. Получил распространение и миф о первочеловеке Паньгу.
Теократическое государство даосов
"Государство" даосских пап-патриархов, передававших свою власть по наследству, просуществовало в Китае вплоть до недавнего времени (63-й даосский папа из рода Чжанов после 1949 г. переехал на Тайвань). В начале оно было строго организовано и состояло из 24 религиозных общин, возглавляемых наследственно правившими «епископами». Вся власть в каждой из общин принадлежала группе духовных наставников-даосов во главе с "епископом", причем все сектанты повиновались им беспрекословно. Жизнь в общинах даосов была организована таким образом, чтобы каждый мог очиститься, покаяться и, пройдя через серию постов и обрядов, подготовить себя к бессмертию.
Несмотря на важную роль наследственной теократии Чжанов и связанных с ней различных даосских сект, главам которых нередко приписывались чудодейственная сила и даже власть над демонами и духами, все они были лишь высшей духовной инстанцией, своеобразными хранителями принципов и догматов учения.
Крестьянское даосское восстание «Желтых повязок»
Конец династии Хань был ознаменован в Китае кризисом и политическим упадком, отягощенным еще и стихийным бедствием - эпидемией, во время которой даосский маг Чжан Цзюэ прославился в народе тем, что чарами и заклинаниями излечивал больных. Огромные толпы обезумевших от горя и бедствий людей повалили к нему, и вскоре маг оказался во главе могущественной секты почти по-военному организованных ревностных последователей новой религии.
С головокружительной быстротой даосизм из респектабельного учения придворных алхимиков и проповедников бессмертия превратился в знамя обездоленных и угнетенных. В даосском трактате Тайпинцзин (Книга о великом равенстве) теоретически обосновывались политика и практика апеллировавших к массам даосов. Как это не раз бывало в истории, новая религия заявила о себе мощным революционным взрывом - восстанием «Желтых повязок».
Секта Чжан Цзюэ ставила своей целью свержение существующего строя и замену его царством Великого Равенства (тай-пин). Хотя конкретные очертания этого царства представлялись лидерам секты весьма смутно, требования обездоленного крестьянства были учтены ими в первую очередь. Чжан Цзюэ и его помощники провозгласили 184-й год, год начала нового 60-летнего цикла, игравшего в Китае роль века, началом эпохи нового "Желтого Неба", которое принесет миру радость, счастье и навсегда покончит с эрой "Синего Неба", ставшего символом зла и несправедливости ханьского времени. В знак своей приверженности новым идеям повстанцы надевали на голову желтые повязки.
Разумеется, все это - как и подготовка к восстанию - было хорошо известно властям. Начались жестокие преследования сектантов. Вскоре их преждевременно поднятое восстание было подавлено, а оставшиеся в живых последователи погибшего Чжан Цзюэ бежали на запад, где в горных пограничных районах Китая действовала другая мощная даосская секта, "Удоуми-дао", во главе с Чжан Лу, внуком знаменитого даосского мага Чжан Дао-лина, который считается основателем даосской религии. Усиленная остатками восставших, секта Чжан Лу вскоре, особенно в связи с окончательным крушением династии Хань и началом эры межвластия, периода Южных и Северных династий (III-VI вв.), превратилась в фактически самостоятельное теократическое образование, сумевшее добиться определенной автономии; с ним впоследствии считались официальные китайские власти.
Даосская религия за своё почти 2000-летнее существование не создала стройной церковной структуры: организационная слабость религиозного даосизма способствовала проникновению этой религии во все поры китайского общества.
Даосизм о достижении бессмертия
Тело человека являет собой микрокосм, который, в принципе, следует уподобить макрокосму, т.е. Вселенной. Подобно тому, как Вселенная функционирует в ходе взаимодействия Неба и Земли, сил инь и ян, имеет звезды, планеты и т.п., организм человека - это тоже скопление духов и божественных сил, результат взаимодействия мужского и женского начал. Стремящийся к достижению бессмертия должен прежде всего постараться создать для всех этих духов-монад (их 36 тыс.) такие условия, чтобы они не пожелали покинуть тело. Еще лучше специальными средствами усилить их позиции, дабы они стали преобладающим элементом тела, вследствие чего тело дематериализуется и человек становится бессмертным. Но как достичь этого?
Прежде всего, даосы предлагали ограничение в еде - путь, до предела изученный индийскими аскетами-отшельниками. Кандидат в бессмертные должен был отказаться вначале от мяса и вина, потом вообще от любой грубой и пряной пищи (духи не выносят запаха крови и вообще никаких резких запахов), затем от овощей и зерна, которые все же укрепляют материальное начало в организме. Постепенно удлиняя перерывы между приемами пищи, следовало научиться обходиться совсем немногим - легкими фруктовыми суфле, пилюлями и микстурами из орехов, корицы, ревеня и т.п. Специальные снадобья готовились по строгим рецептам, ибо их состав определялся и магической силой ингредиентов. Следовало также научиться утолять голод с помощью собственной слюны.
Другим важным элементом достижения бессмертия были физические и дыхательные упражнения, начиная от невинных движений и поз (позы тигра, оленя, аиста, черепахи) до инструкций по общению между полами. В комплекс этих упражнений входило постукивание зубами, потирание висков, взъерошивание волос, а также умение владеть своим дыханием, задерживать его, превращать в едва заметное – "утробное". Чтобы стать бессмертным, кандидат должен был совершить не менее 1200 добродетельных акций. При этом даже один безнравственный поступок сводил все на нет.
Увлечение волшебными эликсирами и пилюлями в средневековом Китае вызвало бурное развитие алхимии. Получавшие средства от императоров даосы-алхимики упорно работали над трансмутацией металлов, над обработкой минералов и продуктов органического мира, выдумывая всё новые способы приготовления волшебных препаратов. В китайской алхимии, как в арабской или европейской, в ходе бесчисленных опытов по методу проб и ошибок совершались и полезные побочные открытия (например, был открыт порох).
В их числе была и астрология - наука, которой занимались еще древние конфуцианцы. В отличие от конфуцианцев, бдительно следивших за светилами и использовавших их перемещения и небесные феномены в политической борьбе, даосы видели в астрологии возможности для гаданий и предсказаний. Хорошо зная небосвод, расположение звезд и планет, даосы составили немало астрологических карт, атласов и календарей, с помощью которых делали выводы о том, под какой звездой человек родился, какова его судьба и т.п. Став в средневековом Китае монополистами в области оккультных наук, даосы составляли гороскопы и делали предсказания; причем без совета даосского гадателя никто обычно не начинал серьезного дела, а женитьба в Китае всегда начиналась с обмена гороскопами, точнее, с присылки гороскопа невесты в дом жениха.
Одной из популярных оккультных наук была геомантия (фэн-шуй). Связав небесные явления, звезды и планеты со знаками зодиака и странами света, с космическими силами и символами (Небо, 3емля, инь, ян, пять первоэлементов и т.п.), геоманты разработали сложную систему взаимодействия между этими силами и земным рельефом. Только при благоприятном сочетании небесных сил участок земли считался подходящим для строительства, устройства могилы или приобретения в собственность. Даосская геомантия всегда имела успех: даже самые утонченные, рафинированные и презиравшие суеверия конфуцианцы не пренебрегали ею. Напротив, в необходимых случаях они обращались к даосам-гадателям за советом и содействием. Даосские гадатели обставляли всю процедуру гадания с величайшей тщательностью и серьезностью. Показательно, что компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах геомантии и для ее нужд, т.е. для ориентировки на местности.
Многое сделали даосы для китайской медицины. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов и придав этому опыту свои мистические выкладки и магические приемы, даосы в процессе поисков бессмертия познакомились с анатомией и функциями человеческого организма. Хотя научную основу физиологии человека они не знали, многие их рекомендации, лечебные средства и методы оказывались достаточно обоснованными и давали положительные результаты. Однако следует заметить, что сами даосы, да и их пациенты, всегда больше надежд возлагали не на лекарственные препараты, а на сопровождавшие их магические приемы и заклинания, на обереги и талисманы, на волшебные свойства некоторых предметов, например, бронзовых зеркал, выявлять нечистую силу. Кстати, все болезни даосы считали наказанием за грехи, и больные для своего блага должны были не столько лечиться, сколько "очищаться" с помощью даосского мага.
Включивший в себя со временем все древние культы и суеверия, верования и обряды, всех божеств и духов, героев и бессмертных, эклектичный и неразборчивый даосизм легко удовлетворял самые разнообразные потребности населения. В его пантеон наряду с главами религиозных доктрин (Лао-цзы, Конфуций, Будда) входили многие божества и герои вплоть до случайно проявивших себя после смерти людей (явился кому-либо во сне и т.п.). Для деификации не требовалось ни специальных соборов, ни официальных решений. Любой незаурядный исторический деятель, даже просто добродетельный чиновник, оставивший по себе хорошую память, мог быть после смерти обожествлен и принят даосизмом в его пантеон. Даосы никогда не были в состоянии учесть всех своих божеств, духов и героев и не стремились к этому. Они особо выделяли нескольких важнейших из них, среди которых числились легендарный родоначальник китайцев древнекитайский император Хуанди, богиня Запада Сиванму, первочеловек Паньгу, божества-категории типа Тайчу (Великое Начало) или Тайцзи (Великий Предел). Их даосы и все китайцы почитали особо.
В честь божеств и великих героев (полководцев, мастеров своего дела, патронов ремесел и т.п.) даосы создавали многочисленные храмы, где ставились соответствующие идолы и собирались подношения. Такие храмы, в том числе и храмы в честь местных богов и духов, патронов-покровителей, всегда обслуживались даосскими монахами, обычно по совместительству выполнявшими, особенно в деревнях, функции магов, гадателей, предсказателей и врачевателей.
Специфической категорией даосских божеств были бессмертные. В их число входили знаменитый Чжан Дао-лин (основатель даосской религии, верховный глава злых духов и ответственный за их поведение), алхимик Вэй Бо-ян и многие другие. Но наибольшей известностью в Китае всегда пользовалась восьмерка бессмертных, ба-сянь, рассказы о которых необычайно популярны в народе и фигурки которых (из дерева, кости, лака), равно как и изображения на свитках, знакомы каждому с детства. С каждым из восьми связаны любопытные истории и легенды.
1. Чжунли Цюань - старейший из восьми. Удачливый полководец ханьского времени, он потерпел поражение только из-за вмешательства небесных сил, знавших об уготованной ему судьбе. После поражения Чжунли ушел в горы, стал отшельником, научился тайнам трансмутации металлов, раздавал золото бедным, стал бессмертным.
2. Чжан Го-лао имел волшебного мула, который за день мог пройти десять тысяч ли, а на время стоянки складывался так, как если бы он был из бумаги, и засовывался в специальную трубочку. Понадобится мул - его вытаскивают, разворачивают, побрызгают водой - и он снова жив и готов к переходам. Чжан жил очень долго, не раз умирал, но каждый раз вновь воскресал, так что бессмертие его вне сомнений.
3. Люй Дун-бинь еще в детстве отличался умом, "запоминал по десять тысяч иероглифов в день". Вырос, получил высшую степень, но под влиянием Чжунли Цюаня увлекся даосизмом, узнал его тайны и стал бессмертным. Его волшебный меч позволял ему всегда одолевать врага.
4. Ли Те-гуай, как-то отправившись на встречу с Лао-цзы, оставил свое тело на земле под присмотром ученика. Ученик узнал о болезни матери и немедля ушел, а тело патрона сжег. Ли вернулся - его тела нет. Пришлось ему вселиться в тело только что умершего хромого нищего - так и стал он хромым (Ли - "Железная нога").
5. Хань Сянь-цзы, племянник знаменитого танского конфуцианца Хань Юя, прославился тем, что умел предсказывать будущее. Делал он это настолько точно, что постоянно удивлял своего рационалистически мыслящего дядю, признавшего дарование племянника.
6. Цао Го-цзю - брат одной из императриц, стал отшельником и поражал всех знанием тайн даосизма, умением проникать в суть вещей.
7. Лань Цай-хэ - китайский юродивый. Пел песни, собирал милостыню, делал добрые дела, раздавал деньги беднякам.
8. Хэ Сянь-гу с детства отличалась странностями, отказалась выйти замуж, долгие дни обходилась без еды и ушла в горы, став бессмертной.
Народная фантазия наделила всех ба-сянь чертами волшебными и человеческими, что сделало их одновременно людьми и божествами. Они путешествуют, вмешиваются в людские дела, защищают правое дело и справедливость. Все эти бессмертные, как и другие духи, боги и герои, хорошо известные в Китае, в своей совокупности отражали различные стороны верований, представлений, желаний и стремлений китайского народа.
Лао-цзы
Родился: VI в. до н.э., Цзюйжэнь, царство Чу.
Умер: согласно собственно даосской традиции, Лао-цзы — один из бессмертных. Другие считают, что Лао-цзы покинул Китай, и место и время его смерти неизвестны. Третьи полагают, что он умер и похоронен в самом Китае.
Основные труды: "Дао дэ цзин" ("Канон Пути и Добродетели").
Главные идеи:
Развитие Космоса происходит в соответствии с определенными образцами и принципами, которые невозможно определить четко. Можно, однако, назвать их — хотя и не совсем точно — Дао, или Путь. Что касается дэ (добродетели, или силы), то к ней нельзя стремиться, она возникает спонтанно, естественно.
Лучшим способом реализации Дао во внешнем мире является принцип увэй — непреднамеренной активности.
Не следует стремиться к чрезмерной образованности, повышению эрудиции или изощренности — напротив, следует вернуться к состоянию "необработанного дерева", или к состоянию "младенца".
Все противоположности неразделимы, комплементарны, взаимодействуют друг с другом. Это относится и к таким противоположностям, как жизнь и смерть.
Жизнь — это "мягкое" и "гибкое". Смерть — это "жесткое" и "твердое". Лучший принцип разрешения проблем в соответствии с Дао — это отказ от агрессии, уступка. Это не следует понимать как призыв к сдаче и подчинению — нужно стремиться овладеть ситуацией, не прилагая слишком больших усилий.
Наличие в обществе жестких нормативных этических систем — например, конфуцианства — свидетельствует о том, что в нем есть проблемы, которые такая система только усиливает, будучи не в силах их разрешить.
На Западе Лао-цзы известен в основном как автор "Дао дэ цзина" (иногда даже само это произведение называют его именем — "Лао-цзы"), однако в Китае сохранилось множество связанных с ним легенд — его считают одним из бессмертных, святым, приписывают ему многие священные тексты, полагают, что он был учителем Будды в Индии. И все же самая важная легенда касается авторства "Дао дэ цзин".
Полагают, что Лао-цзы родился в деревне Цзюйжэнь в древнем царстве Чу и впоследствии работал в государственной библиотеке (архиве) царства Чжоу. Тогда Чжоу находилось в упадке, но именно оно, в эпоху своего расцвета, было для Конфуция образцом идеального государства. Постепенно Лао-цзы все меньше удовлетворяло окружающее, и он решил покинуть Китай. Он отправился на Запад, однако начальник пограничной стражи узнал мудреца и отказался пропустить его через границу, пока тот не изложит суть своего учения в письменной форме. Лао-цзы ничего не оставалось, как написать "Дао дэ цзин" — небольшой текст, состоящий из 81 главы, 5000 знаков, что он и сделал за две или три недели. Передав рукопись начальнику заставы, мудрец сел на своего вола и удалился в западном направлении. В странах Дальнего Востока очень популярны изображения Лао-цзы, уезжающего верхом на воле.
Все изложенное кажется специалистам весьма сомнительным, однако китайцы на протяжении тысячелетии были убеждены в истинности этих сведений. Единого мнения о дате и месте смерти Лао-цзы нет. Одни считали, что из Китая он направился в Индию и стал учителем Сиддхартхи Гаутамы, обнаружив его сидящим под деревом Бодхи. Гаутама тут же достиг просветления и стал впоследствии известен как Будда. В даосской традиции пользовалась популярностью книга, созданная в III или IV веке и приписывающая Лао-цзы часть учения буддизма под названием "Хуан ху цзин". Однако китайские буддисты считают ее оскорбительной. Даосская традиция утверждает также, что Лао-цзы обрел секрет бессмертия и вообще не умер, а до сих пор странствует по облакам вместе с другими бессмертными либо обитает среди звезд.
"Чжуан-цзы", напротив, описывает похороны Лао-цзы, на которые собралось множество плакальщиков, что не особенно соответствует образу Учителя, открывшего недуальность, нераздельность жизни и смерти. В его родном городе, ныне известном под названием Луи, была даже сооружена усыпальница, которая до сих пор привлекает внимание туристов. Говорят, что в ней похоронены Лао-цзы и его мать.
По мере усиления значимости "Дао дэ цзина" переоценивалась и роль самого Лао-цзы. В конце концов он стал для даосов фигурой божества космического значения, связанной как с жившим еще до потопа императором Хуан-ди (Желтый император), так и с высшим божеством Тай и "Великим единым"). Некоторые даосы обожествляют сам "Дао дэ цзин", считая его текстом, "спущенным" с неба за многие тысячелетия до рождения "исторического" Лао-цзы.
"Дао дэ цзин" делится на две части — первая, главы с 1 по 37, называется "Дао цзин" ("Канон дао"), вторая, главы с 38 по 81, называется "Дэ цзин" ("Канон дэ").
Несмотря на краткость, "«Дао дэ цзина" стал одним из важнейших и почитаемых в Китае. Вследствие сжатой поэтической формы текста он вызывал множество интерпретаций, часто противоречащих друг другу.
В качестве примера можно привести первую (в современной версии) строку текста, обычно переводимую так: "Дао, которое может быть выражено, не является вечным Дао". Это представление о невыразимости Дао скорее следует приписать переводчику или интерпретатору, нежели самому Лао-цзы. На самом деле эту строку следует читать так: "Если Дао нельзя сделать Дао, то такое Дао нельзя назвать постоянным Дао". В этой строке иероглиф Дао встречается три раза. В первом случае значение термина еще неопределено, во втором - "может быть сделано Дао" - предстает как некий процесс, в третьем же говорится о Дао как о постоянном явлении. В общем, этой фразой Лао-цзы хочет сказать, что знак Дао может использоваться и как существительное, и как глагол не одновременно, и тем самым указать на необходимость разделения в речи того, что изначально недуально.
Общий смысл понятия Дао можно объяснить как "Путь, которому следуют все вещи". Есть Путь поварского искусства, есть Путь воинского искусства, есть Путь возделывания земли, Путь завязывания шнурков и т.п. Если человек "постиг Путь" делания кто-либо, то это делание получается у него легко и без усилий. Выполнив что-то, такой человек тут же забывает об этом и переходит к новым делам. Он не требует почестей и признания за то, что сделано, не купается в лучах собственной славы. Если же он не владеет Путем, то какие бы усилия он ни прилагал, результат будет ничтожен, если не противоположен замыслу. Существуют важные причины для того, чтобы все вещи обладали Путем:
Дао рождает одно,
Одно рождает два,
Два рождает три.
Три рождает десять тысяч вещей
(Дэ цзин, глава 42).
В отличие от западных богов, дающих миру определенные законы и настаивающих на их исполнении, Дао никогда не пытается диктовать миру свои законы:
Дао рождает вещи, дэ взращивает их, вещи формируются и завершаются.
Поэтому среди десяти тысяч вещей нет такой, что не почитала бы Дао и дэ.
Дао почитаемо и дэ уважаемо за то, что они никогда не принуждают.
Они всегда предоставляют вещам возможность развиваться спонтанно
(Дэ цзин, глава 51).
Самоотверженная щедрость Дао может служить примером и для человека:
Великое Дао... одевает и кормит десять тысяч вещей, но не стремится их контролировать.
У него отсутствуют личные желания...
То, что десять тысяч вещей возвращаются к Дао, хотя оно вовсе не стремится их принуждать, можно назвать великим!
Так как оно никогда не настаивает на собственном величии, вот поэтому-то и может стать поистине великим (Дао цзин, глава 34).
Дэ, которое часто переводят как "добродетель", или, "сила" ("благая сила"), — это запас Дао, который достается каждой отдельной вещи, или иначе, ее естественный потенциал. Если воспользоваться этической терминологией конфуцианства, Лао-цзы понимал под дэ естественную способность вещей достигать совершенства. Однако это должно произойти самопроизвольно, спонтанно, само собой, поскольку любая сознательная попытка опереться на знания или тренировку приведет к противоположному результату.
Конфуцианцы настаивают на том, что существует некая определенная система моральных ценностей, и изучение и культивирование этих ценностей является единственным путем к достижению идеала личности и общественной гармонии.
Основными ценностями, или добродетелями, в этой системе были жэнь (гуманность), и (долг-справедливость, пристойность или поддержание правильных отношений с окружающими) и ли (ритуал или обряды). Конфуцианский идеал — достижение статуса "человека, обладающего жэнь". Лао-цзы же считал обращение к этим ценностям признаком краха личности.
Даосская критика конфуцианства не раз встречается в "Дао дэ цзине", но наиболее сокрушительным может считаться аргумент, представленный в главе 38: "Высшее дэ не есть дэ, поэтому-то оно и является дэ". Лао-цзы хочет этим сказать, что высшего дэ невозможно достичь сознательно, путем каких-то усилий или упражнений. Оно появляется чисто спонтанно, естественным образом. "Низшее дэ не теряет дэ, поэтому-то оно и не есть дэ".
Если некто постоянно стремится обрести дэ и не отказывается от такого рода попыток, то он никогда не достигнет этического идеала даосизма, разве что уровня низшего дэ. В главе 3 говорится: "Придание ценности добродетели заставляет людей вступать в спор и конкурировать друг с другом". Идеалы приводят к борьбе в обществе, конкуренции, к созданию социальной иерархии, когда одни люди получают более высокий статус, чем другие.
Если в социальной группе существует какой-то идеал, то непременно возникнет соперничество за право считаться наиболее приближенным к нему, и те, кто оказывается выше, смотрят на остальных свысока, а когда возникает такое соперничество, пусть даже с лучшими побуждениями, нарушается социальная гармония в группе.
Конфуций оправдывал создание своей этической системы тем, что она способствует установлению мира и порядка в обществе. Лао-цзы подрывает сами основы его апологетики, указывая на то, что эта система, уже благодаря тому, что это некоторая система правил, приводит как раз к обратному результату — бунту и возмущению.
Вместо того, чтобы выдвигать собственные ценности, что в итоге приведет к противоположному результату, Лао-цзы советует отказаться от жэнь и и, от многознания и сосредоточенности на проблемах этики.
Высшей целью конфуцианства является «научение» этим добродетелям. Лао-цзы же предлагает: "Когда стремишься к учению, то каждый день приобретаешь что-то новое. Когда же стремишься к обладанию Дао, то каждый день от чего-то избавляешься"
В "Дао дэ цзине" лишь один раз (глава 42) встречаются термины инь и ян, считающиеся наиболее фундаментальными концепциями даосизма.
Если попытаться рассортировать все существующие в мире явления на две группы, то к категории инь следует отнести все темное, податливое, мягкое, женское, или женственное, низкое, центробежное, короткое и пустое, тогда как к категории ян относят все светлое, доминирующее, твердое, мужское, или мужественное, высокое, длинное, центростремительное, наполненное.
Каждая вещь содержит и то и другое в разной степени: например, школьная доска относится к инь, так как она черная, но также и к ян, так как она твердая. Ничто нельзя назвать представителем чистого ян или чистого инь — все вещи находятся как бы посередине между этими полярностями. Когда инь достигает максимума, оно склонно превращаться в свою противоположность ян, и наоборот, когда ян сгущается до предела, оно переходит в инь.
Таким образом, если сжать (иньское действие) воду (инь), то возникнет гидравлический столб, который способен поднять даже автомобиль. Если кто-то проявляет долгое время (ян) какое-либо свойство ян, то он рано или поздно устанет и выбьется из сил (инь).
Лао-цзы полагал, что гармония между этими полярностями не есть нечто статичное, раз и навсегда данное, наоборот, это динамический процесс, в ходе которого то и дело нарушается и снова восстанавливается равновесие полярностей. К сожалению, люди больше ценят ян и пренебрегают инь, что создает причину дисбаланса. "Дао дэ цзин" стремится выправить этот дисбаланс, настаивая на большей ценности инь. Поэтому в тексте то и дело появляются женственные образы, и большее внимание уделяется иньским ценностям. Если мужчины решают добиться чего-либо, они прибегают к силе; женщине же достаточно всего лишь лечь и соблазнить мужчину. Вот это и есть увэй — то есть не бездействие, но неактивное, непреднамеренное действие. Мы часто думаем, что чем крепче, массивней и добротней вещь, тем она лучше и ценнее.
Инь и ян то и дело сменяют друг друга, жизнь и смерть зависят друг от друга. Семена возвращаются в почву, лето сменяется зимой, но из смерти (инь) непременно снова возникает жизнь. Тот, кто понял суть цикла превращений, достиг просветления. Игнорирование этого закона ведет к катастрофе (глава 16).
Лао-цзы приводил следующий пример: хотя младенец мягок и слаб (инь), он способен кричать целый день, не переставая, и никогда не охрипнет (ян). Хотя у него слабые кости и мышцы, у него крепкая хватка. Человек вырастает, учится и становится все сложнее и изощреннее, утрачивая изначальную мягкость и открытость.
Поэтому-то Лао-цзы так настаивал на необходимости "возвращения к состоянию младенца", к состоянию "невыделанного дерева". Еще не обработанное бревно может стать чем угодно. Но как только его распилили и разрубили, многие возможности закрываются. Возвращение к обилию возможностей укрепляет дэ человека. Нет ничего более глубокого и эффективного, чем простота.
Тюрчев В.Ф.