Ночной визит

Родослав Гедас

 

Сессия в конце концов закончилась, и профессор Ермалович смог вздохнуть с облегчением. Далеко позади остались нудные экзамены, больше напоминавшие разговор двух пациентов психиатрической клиники, один из которых всеми средствами пытался получить удовлетворительную оценку в «зачётку», а второй вынужден был несколько раз на дню выслушивать бессвязную чушь «золотой молодёжи». Нет, профессор Ермалович не был пессимистом, но, глядя на уровень интеллекта «поколения Пепси», помимо своей воли приходил в бешенство, грозившее вылиться в тихое помешательство. Юношам и девушкам – продукту массовой культуры послевоенного мира были «до лампочки» и бытие, и материя, как, впрочем, и иные «замуты», которыми на горе современным студентам прославились древние мыслители. К чему Платон и Аристотель, если можно «завалиться» с друзьями в бар и «хлопнуть по пивку»? С прискорбием приходилось констатировать, что для полного счастья молодым людям вовсе не были нужны ни логика, ни софистика, ни прочая философская «ботва». Новое поколение весело пило пиво прямо под окнами старейшего в городе Университета, «ложивши болт» на экзистенциализм и философию древнего Китая. Круг интересов студенчества дальше этикеток на пивных и водочных бутылках да «Дома-2» не шёл…

Профессор Ермалович скинул пиджак, примостил в углу стоптанные ботинки, кинул на стол папку с документами. Затем прошёл в кабинет и без сил рухнул на диван. Старый, как мир от сотворения, продавленный во множестве мест от постоянного массажа, тёмно-зелёный мастодонт жалобно заскрипел, застонав проржавевшими пружинами под весом профессора. Сколько раз жена пилила Ермаловича за этот антиквариат, но преподаватель философии ни в какую не соглашался выкинуть четвероного друга.

Ермалович устроился поудобнее, предоставляя тело жарким объятиям плевка советской мебельной промышленности. Усталость постепенно сменяло раздражение. Нет, так дальше нельзя… Ещё немного – и он окончательно сойдёт с ума от невежества и «пофигизма» студенческой массы. Вот и сегодня одна студентка «достала» так, что Ермалович едва не скатился до её уровня и не послал на три буквы великого и могучего. Это ж надо додуматься – перепутать великого Канта с сигаретами «Кент» - такого не позволяли себе даже «забитые» птушники… А ещё декан, сволочь, требует учебные планы на следующий год, а ведь только середина июня… Уволиться, что ли? Одногруппник давно приглашал в свою фирму. Он теперь «крутой», не то, что раньше – вечно прогуливающий «пары» и шлявшийся по всем возможным вечеринкам. Нынче заведует туристической фирмой, гребёт «бабки» лопатой… Знай себе – облапошивай доверчивых лохов, которым что Египет, что Саудовская Аравия – один чёрт, лишь бы «побухать» на природе да показать «тёлкам» свою крутизну…

Ермалович поморщился. Современные нувориши вызывали у него ещё большее раздражение, чем недалёкие студенты, хотя вред от последних был на порядок больше, чем от «быков» в малиновых пиджаках. Тьфу ты, сейчас они всё больше в «версачах» и «габанах»… Хоть в чём-то ушли от питекантропов…

Профессор неохотно встал с дивана и пошлёпал на кухню, где достал из аляповатого серванта, подаренного на очередную годовщину свадьбы, бутылку конька и пустой стакан. Дёрнув ручку холодильника, Ермалович долго не мог найти лимона, и это вызвало новый приступ раздражения. Чёртов цитрус сыскался среди пачки замороженных крабовых палочек и позеленевшим от старости куском колбасы, причудливо названной «Докторская».

Пошуровав в ящике кухонного стола, преподаватель философии извлёк на свет божий громадный нож, которым вторая половинка (дай Бог ей здоровья) разделывала рыбу. Попробовал пальцем лезвие. Удовлетворённый заточкой, приступил к нарезке. Ядовито-жёлтый пузан так и норовил выскользнуть из пальцев, но профессор Ермалович держал крепко, как охотничья собака, вцепившаяся в горло законной добычи.

Наконец с процедурой прелюдии было покончено, и Ермалович с чувством выполненного долга гордо промаршировал в кабинет, умудряясь удерживать тарелку с нарезанными дольками лимона и слегка придушенную за горло бутылку пятизвёздочного коньяка. Плюс стакан, болтавшийся на указательном пальце…

Преподаватель философии осторожно поставил бутыль с драгоценной жидкостью на столик, примостил рядом распотрошённый цитрус, а затем вытащил из кармана брюк смятую пачку сигарет. Плюнув на зарок, чиркнул зажигалкой. Сигарета палочка пару раз полыхнула, а затем изрыгнула из себя тонкую струйку ароматного дыма. Ляпота, как говорили в одном широко известном фильме…

Ермалович откупорил бутылку, накапал в стакан на три пальца и слегка пригубил напиток. Горячая волна устремилась в пищевод, отгоняя раздражение и печаль. Ничего не хотелось – только б закрыть глаза и слушать тишину, забыв про амбивалентность и имбецилизм тех, кому завтра управлять страной. Молодёжь стремительно вырождалась, быстро теряла накопленными многими поколениями багаж знаний. Ей были куда ближе «понты» какой-нибудь Ксении Собчак или Пэрис Хилтон, чем умозрительные построения Шопенгауэра или Гегеля (не дай Бог, Ницше или Камю). Неужели, они сами не понимают, что кривляния всяких галустянов и малаховых безвозвратно уйдут, не оставив даже кругов на воде? И то, что сегодня кажется модным и креативным, на самом деле не стоит ничего? Вся наша беда в том, что мы, как черепаха, прячемся под панцирем невежества, дегенеративности и равнодушия, не желаем открыть сердце для Правды и Истины. Кто бы мог подумать, что человечество откажется от поисков счастья и начнёт целенаправленно деградировать, превращаться в обезьян, которым нужно только «потрахаться», пожрать и посмотреть очередной сериал?..

Профессор Ермалович сделал большой глоток, топя в янтарном напитке боль и разочарование в людях. Что ждёт нас дальше? Ничего хорошего… И для уразумения этой простой истины не нужно иметь три университетских диплома – достаточно оглянуться по сторонам. Фантасты в своё время много писали о том, что человечество погибнет в пламени ядерной войны или в результате глобального катаклизма. Но всё оказалось куда тривиальней – человеческая цивилизация умирала от собственной глупости, примитивных инстинктов, взявших верх над разумом. Человечество было даже не «разумным животным» Аристотеля, не «неудовлетворённым животным» Шеллера, а, скорее, «больным животным» Ницше. Именно больным, БЕЗУМНЫМ животным, в котором страсть к самоуничтожению перевесила инстинкт самосохранения…

Затушив окурок, преподаватель философии поставил полупустой стакан на столик и потянулся за долькой лимона. Кислый вкус цитруса несколько освежил ход мыслей, придавленных гнётом начинавшейся шизофрении. Что-то в последнее время нервы стали всё чаще сдавать. Во время сегодняшней сдачи экзаменов профессор Ермалович накричал на студентов, наставил кучу «неудов» и отправил больше двух третей экзаменующихся на пересдачу. Но как ещё сражаться с глупостью и беспросветным невежеством? А так хоть посидят в библиотеках. Глядишь, ума наберутся…

Ермалович стянул пропитанную потом и флюидами студенческого горя и утраченных надежд рубашку. Следом последовали штаны. Нести одежду в ванную комнату профессор Ермалович принципиально не стал, тем самым выражая свой протест человеческой глупости и скудоумию. Тяжёлый всё-таки был день – бесконечная череда доморощенных «гениев», почему-то считающих себя умнее доктора наук, ворчание декана, поездка в душной, пропахшей резиновыми сапогами и немытым телом электричке, полтора часа от вокзала домой по изъеденной оспой колдобин дороге… Ремонт трассы шёл уже третий год, а конца и края так и не было видно. Строители приходили с утра, напивались до поросячьего визга, а воз, то бишь дорога, и ныне там… тьфу ты, то есть здесь.

Окончательно потеряв нить рассуждений, преподаватель философии направился в ванную. Приняв душ, Ермалович укутался в домашний халат и вновь уселся на диван. Немного помедлив, потянулся к папке с документами. Экзаменационные ведомости от греха подальше убрал в стол, чтобы снова не впасть в хандру. Требования деканата – туда же… Толстую пачку бумаг, свою монографию, профессор Ермалович не стал даже открывать. Всё чаще в голову лезли мысли о бесперспективности развития науки, и философии в частности. Это ж надо – «угробить» половину жизни на то, что прочитают только рецензенты, да и несколько любопытных. Бессонные ночи, «раскопки» в библиотеках, «лазанье» по Интернету – и ради чего? Чтобы какая-нибудь раскрашенная в последнего из могикан «ссыкуха» обозвала его ретроградом, который ничего не понимает в жизни? Пошёл бы лучше в ПТУ, стал трактористом или ассенизатором, жил как остальные – от стакана до баяна. Куда более обидным было то, что любая секретарша или доярка получала больше, чем профессор с двадцатилетним стажем и горой публикаций. Такое возможно только у нас…

Но, не смотря на каждодневное ворчание, «наезды» декана и жены, профессор Ермалович прекрасно понимал, что из философии никуда не уйдёт. Однажды прикоснувшись к Истине, потом трудно отказаться от наркотика познания. Тот, кто почувствовал сладость творения, нащупал тропинку смысла жизни, никогда не обменяет Истину на деньги или другие блага. Нет ничего более интересного и увлекающего, чем открыть Word-овский файл, ещё даже не представляя, куда приведут поиски, и творить, прикасаться к Истине, промывать тонны песка ради мельчайших крупиц знания, в которых скрыта суровая правда мироздания…

Ход мыслей профессора Ермаловича был самым бесцеремонным образом прерван резким звонком в двери. Сигналили долго и пронзительно. Так звонят только милиционеры и пожарные…

Преподаватель философии неохотно простился с диваном и стал шарить по полу в поисках тапок. Звонок повторился.

- Да иду я, иду! – Рявкнул Ермалович, безуспешно пытаясь отыскать мохнатых беглецов.

В конце концов, «забив» на официальность, пошёл босиком, сверкая голыми пятками по паркетному полу. Неизвестный посетитель протрезвонил в третий раз.

Да что там случилось? Ермалович загремел замком, гадая, кто бы это мог быть? Нормальные люди в два часа ночи спят, жена не могла так быстро вернуться – только вчера уехала на неделю к тёще, забрав детей. Соседи? Вряд ли. После десяти они не ходят… Может, и в самом деле, милиция?..

Справившись с замком, профессор Ермалович распахнул двери. На пороге замерли двое мужчин средних лет, настолько похожих друг на друга, что казались близнецами. Короткие светлые волосы, бледные до неприличия лица, чёрные очки, неуместные ночью. Чёрные «тройки», сшиты явно не по массивным силуэтам.

- Чему могу помочь? – выдавил из себя Ермалович, не особо стараясь скрыть раздражение.

- Профессор Ермалович? – поинтересовался один из визитёров, внимательно разглядывая преподавателя философии, словно юный энтомолог наколотого на булавку жука.

Ермалович поёжился. Тон собеседника пугал. Но куда больше устрашало то, что губы «человека в чёрном» не шевелились. Совсем… Казалось, странный посетитель вещает нутром, словно какой-нибудь цирковой иллюзионист.

- Да, это я. – Ответил Ермалович, сгоняя с себя полупьяную дрёму.

- Следователь по особо важным делам ФСБ Король. Вы позволите пройти?

Меньше всего хотелось пропускать дуэт наследников «железного Феликса» в дом, но куда деваться? Кивнув, Ермалович промямлил:

- Конечно, конечно, проходите…

Когда дверь за эфэсбэшниками закрылась, преподаватель философии вопросительно посмотрел на работников спецслужб, ожидая дальнейших разъяснений. А близнецы как будто и не собирались начинать разговор, тупо рассматривая Ермаловича. Профессору внезапно стало не по себе. Алкогольные пары мгновенно выветрились. От незнакомцев веяло чем-то ЧУЖИМ, холодным и враждебным. Казалось, странные ночные гости так и исходят волнами необъяснимого колючего страха. Сердце ухнуло куда-то в пятки, и стало ещё холоднее – тапки ведь остались в кабинете…

Пауза затягивалась.

  - Слушаю вас… - напомнил профессор, когда стоять на холодном полу стало невмоготу.

Одна из статуй внезапно ожила. Эфэсбэшник, назвавшийся следователем Королём, растянул губы в кривой ухмылке и булькнул, странно выговаривая слова:

- Если вы не возражаете, мы бы хотели пройти в вашу комнату и продолжить разговор там.

Ермалович безразлично пожал плечами. В комнату, так в комнату. Всё равно не отстанут…

Троица прошла в кабинет преподавателя философии. Визитёры оценивающе осмотрели небольшую комнатушку.

- Присаживайтесь, господа… или всё же «товарищи»? – съязвил профессор, но гости и бровью не повели. Они по-хозяйски развалились на диване, запротестовавшем от такого наглого обращения. Ермалович опустился в кресло.

- Профессор, мы к вам вот по какому делу. Вы знакомы с гражданином Тьяльви?

- Тьяльви… Тьяльви… Что-то не могу припомнить… Тьяльви… ах, да.  Конечно. – Ермалович хлопнул себя по лбу, как бы в наказание на начавшийся раньше срока склероз. – Месяц назад он появился в моём доме с удивительными пропозициями…

Эфэсбэшники закивали, показывая, что им это известно.

- Всё говорил про некие тайны бытия, но тогда я не придал его словам никакого значения.

- Профессор, будьте так добры – вспомните как можно подробней обстоятельства вашего разговора с Тьяльви.

Преподаватель философии на миг задумался, припоминая душную майскую ночь. Чудной посетитель постучал в двери в половине третьего ночи. Скорее всего, увидел свет в окне дома профессора, сидевшего над рецензией. Коллега из Москвы прислал кандидатскую, и деканат перенаправил её Ермаловичу с «пожеланием» сделать отзыв к утру. Пришлось здорово попотеть, но профессор мог по праву гордиться собой – девять страниц мелкого, десятым кеглем отзыва…

- Так вот. Сижу я над рецензией, а тут стук в двери. Я ещё посмотрел на часы – две тридцать. Ну, думаю, кого там принесли черти?

Эфэсбэшники встрепенулись. По крайней мере, так показалось Ермаловичу.

- Черти? – переспросил один из близнецов. – Вы видели, как Тьяльви принесли черти?

- Да нет… что вы. Это я образно. – Попытался оправдаться Ермалович.

- Попрошу вас быть более осмотрительным при подборе фраз. – Строго напомнил следователь ФСБ.

В ответ преподаватель философии лишь виновато развёл руками.

- Что было дальше? – продолжал допытываться близнец.

- Дальше?.. На пороге стоял Тьяльви. Правда, на тот момент я ещё не знал, что его зовут Тьяльви. Молодой человек представился, а потом сказал, что ему требуется моя помощь. Я было подумал, что приключилось какое-то несчастье, и юноше требуется телефон. – Профессор махнул рукой, и оба посетителя дружно повернули головы в указанном направлении, уткнувшись взором в старый обшарпанный телефонный аппарат, при разговоре всякий раз надрывавшийся застарелым кашлем заядлого курильщика. – Я впустил Тьяльви в дом, но тот не стал никуда звонить, а предложил мне беседу. Сам не знаю почему, но я согласился.

- Тьяльви как-нибудь аргументировал необходимость разговора? – задал очередной вопрос «человек в чёрном».

- Да. Вы будете смеяться, но молодой человек сказал, что он – посланник богов.

К удивлению Ермаловича работники спецслужб даже не попытались улыбнуться. Как сидели истуканами, так и остались при своих постных рожах, как будто съели по целому лимону. Кстати, насчёт лимона…

- Не угодно ли господам коньяку?.. – эфэсбэшники отрицательно покачали головами. – Понимаю, на службе…

- И вам ничего не показалось удивительным?

- Пожалуй, только имя… или фамилия… Тьяльви… не очень типичное для европейской России. В скандинавской мифологии – это слуга Тора.

Визитёры переглянулись.

- И о чём вы говорили?..

 

…Молодой человек откинулся на спинку дивана и вытянул длинные, обтянутые голубыми джинсами ноги.

- Профессор, я попросил бы вас со всей возможной серьёзностью отнестись к тому, о чём я вам поведаю. Вполне возможно, мои слова перевернут ваше мировоззрение или, по крайней мере, заставят пересмотреть устоявшиеся взгляды.

Ермалович кивнул.

- Вначале, когда не было ещё ни Земли, ни моря, ни воздуха, ни пламени, когда всё вокруг было покрыто тьмой, существовал Хаос, абсолютная и неупорядоченная сила, отец всего живого, бесконечное количество степеней свободы, отсутствие какой-либо связанности, абсолютная неустойчивость и безусловная неравновестность. Альфатер был одновременно наполнен Бытием и Небытием.

Слова посетителя лились подобно музыке, заставляя воспринимать вкладываемый в них смысл даже не разумом, а сердцем. Мгновенно отключились все чувства, погружая тело Ермаловича в гипнотический транс.

- Альфатер был неупорядоченной сущностью, но даже в Хаосе всегда можно отыскать зёрна Гармонии. В исконном Ничто изначально была заложена возможность упорядоченности, возникновения материи и, как следствие, органической жизни. Альфатер включал в себя вероятностный потенциал Гармонии, упорядоченности Бытия и Небытия, живого и мёртвого. И этот потенциал проявил себя посредством События. Вы можете спросить: каким образом? В создании известной вам Вселенной. Хаос организовался, вернее, самоорганизовался, породив вероятность творческого поведения первичных элементов мирового древа Иггдрасиль. И создание бесконечной Вселенной не было случайным, оно было предопределено изначально.

Профессор Ермалович встрепенулся и спросил:

- Кем?

- Демиургами, творцами всего сущего… Вам, профессор, следует знать, что Случайность есть форма проявления Хаоса. В этом случае между началом творения и его концом отсутствуют причинно-следственные связи. Если бы Вселенная была создана, вернее самосоздалась случайно, то уже сам процесс экзистенции был бы хаотичен в своей сущности, ведь в таком мире упорядоченное всегда будет стремиться к нулю, к извечному Ничто, к пустоте первоначальной тьмы. Такая Вселенная загодя обречена на гибель в силу бессистемности связей между отдельными её элементами. Она беспорядочна, стихийна в реализации жизненных форм, конечной целью которых становится Небытие. То есть, случайная Вселенная – это Небытие, стремящееся к Небытию. Полное отсутствие смысла и содержания, мир антиматерии, разрушительного начала как абсолютного принципа, аксиомы мироздания. Случайность неизменно заканчивается смертью созданной жизненной формы. В случае закономерной Вселенной дело обстоит иначе. Здесь главным принципом выступает акт креации, создание нового мира, стремящегося к упорядоченности и Гармонии. Такая Вселенная всегда будет стремиться к самореализации, созданию множества форм органической жизни. И Демиурги создали именно Закономерную Вселенную. По их планам, новоиспеченный кристалл мироздания будет существовать вечно, постоянно видоизменяясь в направлении достижения Гармонии. Акт креации задал Иггдрасилю упорядоченность, стремление к жизни, бытию живых форм как единственно верному генезису изначальной программы достижения Вечного. Случайная Вселенная в любом случае результат слепой воли. Закономерность подразумевает участие творцов, положивших начало новым жизненным формам.

- То есть, господин Тьяльви, вы хотите сказать, что наша вселенная была создана неведомой силой, которую вы назвали «Демиурги»?

- Вы всё правильно поняли, профессор. Два начала – разрушительное и созидательное, послужили основой для зарождения Вселенной. Холод и жар, два антагонистических начала, создали бесконечный макрокосм по воле Демиургов. Без противостояния взаимоисключающих элементов не было бы первотолчка, заставляющего Хаос изменить своё состояние от статического бездействия к динамическому развитию. Любой элемент, будь то жар или холод, сам по себе не может создать ничего. Только взаимодействие двух первоэлементов способно пробудить жизнь. Для сотворения кристалла мироздания необходимо Событие, всплеск активности. Если События нет, то враждебные элементы будут продолжать жить сами по себе. И такое состояние параллельного существования может продолжаться вечно, многие миллионы и миллиарды лет, до тех пор, пока антагонизм не превратиться в Событие, великое изменение сути Неведомого. Хаос и Порядок – одна из основ Бытия. Хаос сменяет Порядок для того, чтобы через определённое время вновь уступить своё место Порядку.

- Но для чего Демиургам потребовалось создавать нашу Вселенную?

- Сотворение Вселенной есть реализация изначального замысла, придание неупорядоченности вида Гармонии.

- Если я правильно понял, Демиурги, придав Хаосу вид упорядоченной структуры, воплотили в жизнь извечное стремление материи к Гармонии…

Тьяльви кивнул, подтверждая слова Ермаловича.

- Что-то я совсем запутался. Демиурги создали современную Вселенную из первоначального Хаоса. Так?.. Но кто же дал начало самим творцам, вложил в их головы необходимость создания кристаллической решётки мироздания?

Тьяльви пожал плечами. Повисла пауза.

Когда молчание стало невыносимым, странный посетитель продолжил свой рассказ:

- Главное – это закономерность, преднамеренное творение. А оно подразумевает ожидание конечного результата. Базис кристалла мироздания составляют девять ключевых миров: Мидгард. Альвхейм. Свартальфхейм. Хель. Асгард. Нифельхейм. Муспельхейм. Ванахейм. Ётунхейм. Но девять миров Иггдрасиля – это всего лишь основные миры, субстанциональные точки мироздания. Без них кристалл Бытия не обладал бы упорядоченностью. И если одна из граней кристалла будет разрушена, то само мироздание превратиться в изначальный Хаос, и всё вернётся к тому, с чего начиналось… Но кроме этих базовых точек существует множество сфер различного характера и содержания, созданных на базе узлов ясеня. И Мидгард, и Асгард, и Хель – это питательная среда для других миров, иных жизненных форм.

- Вы хотите сказать, что каждая сфера Иггдрасиля рождает параллельные миры?

- Можно выразиться и так. Ясень – это матрица мироздания, дающая начало новым мирам и разнообразным жизненным формам. Демиурги задают направление развития кристаллической решётки, но в дальнейшем каждая цивилизация Иггдрасиля и его ответвлений выбирает свой путь. Миры ясеня как Мать, дающая жизнь ребёнку. А каким он вырастет – зависит от массы факторов. Множество миров подразумевает бесконечное количество форм жизни и путей их развития. Любой мир не только может иметь своего двойника в отдалённой части Вселенной, но и существует в бесконечности параллельных измерений. Демиурги не настолько глупы, чтобы класть все яйца в одну корзину.

Каждая из девяти узловых точек мироздания обособлена от остальных и функционирует по-своему. Все вместе они образуют Единое, целостность граней Иггдрасиля. Но ключевые миры ясеня не замкнуты на самих себя, они постоянно взаимодействуют в рамках, заложенных творцами. Узловые точки мироздания соединены между собой двадцатью четырьмя перемычками, удерживающими Вселенную как единое целое. Иными словами, эти «мосты» есть не что иное, как грани кристалла. И их функции не только в сохранении устойчивости, но также в обеспечении связи между опорными пунктами ясеня. Кристалл мироздания – это не застывшая модель Вселенной, не статичный макет макрокосма. Вселенная состоит из множества процессов, которые зачастую неподвластны пониманию человека. Структура Космоса изменчива. Боги постоянно экспериментируют, используя нескончаемое разнообразие вариантов для того, чтобы найти тот единственный и неповторимый, который послужит синонимом Гармонии, воплощения в жизнь изначально задуманного. Один вариант развития – это гибель. Для гармоничного созревания любая цивилизация должна иметь несколько альтернативных вариантов, которые позволят избежать неприятных ошибок.

- Иггдрасиль обладает информацией изначальной сущности Вселенной, вложенной в него Демиургами. Так?.. Но где доказательства того, что Демиурги реально существуют? Почему они никак себя не проявляют?

Тьяльви тяжело вздохнул.

- Как я уже говорил, Демиурги только дают первый толчок. Потом они не вмешиваются. И скажу вам честно – даже не пытаются узнать, что вышло из их творения. Они просто перекладывают контрольные функции на богов, которые уже сами решают, каким быть новому миру. Всё зависит от богов… ну и от жизненных форм, населяющих созданные Демиургами миры. Творцы только преодолели Хаос, трансформировав его в упорядоченную структуру…

- То есть, Демиурги забросили созданный мир, как ребёнок оставляет надоевшую игрушку? – удивился Ермалович.

- Да. Жестоко, но ничего не поделаешь.

- Но для чего тогда стремиться к Гармонии?

- Всё ради жизни.

Профессор Ермалович вскочил со своего места.

- А нельзя было просто взмахнуть рукой, или что там у Демиургов – щупальца, и вот она – Гармония?

- Вы зря ёрничаете, профессор. – Лицо Тьяльви оставалось непроницаемым. – Гармонию нельзя построить одним только желанием. Это не в силах Демиургов. Они могут дать только толчок. Тем более что сразу создать существо, обладающее разумом, невозможно. Требуется длительный процесс становления и трансформации живой материи. Всё начинается с небиологических форм жизни. Затем следует черёд неорганизованной биологической массы, простейшей жизненной формы. В самом начале – неоформленное и необъяснимое. Затем рождение неорганической жизни, после чего на свет появляются простейшие биологические формы бытия. Процесс зарождения жизни на любой планете одинаков. Эволюция есть цепочка «первоначальный хаос – неорганическая жизнь – органика». Всё отличие будущих жизненных форм только в специфике засеваемой бытием планеты. Но процесс эволюции не всегда подразумевает образование разумной формы жизни. Разум возникает лишь там, где жизненная форма минует стадию угрозы своему существованию, то есть, попросту говоря, выживет в своём мире. Единственным вариантом дальнейшего генезиса становится обретение разума. Ведь первый человек – Бури, означал новую ступень биологической жизни, обладающей интеллектом. Бури был лишь организованной частью биомассы, но уже наделённой огромной мощью и колоссальным потенциалом. Для появления разумной формы жизни необходимы составляющие костной ткани и поверхность, на которой будет протекать жизнедеятельность. Попытка решения этой проблемы привела к кровавому противостоянию. Началась война за ресурсы. Бытие и Небытие, органическая и неорганическая жизнь схлестнулись в жестокой схватке, на кону которой стояли планы достижения Гармонии. Имир стремился вернуться к первоначальной пустоте, а боги продолжали акт креации, начатый Демиургами. К счастью для всего сущего, неорганическая форма была побеждена. Из великана Имира сделали Землю, из его крови – океан и все воды, из искр Муспельхейма – звёзды и планеты. Великанов как представителей неорганической формы жизни уничтожили. Они утонули в крови, вытекшей из ран своего хозяина. Но Бергельмиру – олицетворению Хаоса в рядах Демиургов, удалось спастись. Чтобы потомки Бергельмира не могли вернуться в Мидгард и повернуть историю вспять, область нового творения оградили стеной. Но, к сожалению, в Серединном мире остались некоторые виды неорганической жизни – эльфы, гоблины, карлики, всевозможные уроды, которые всеми средствами стремятся помочь Бергельмиру вернуться в мир человека. Стена, созданная из бровей Имира, не только предохраняет миры органической формы жизни от посягательств потомков Бергельмира, но и является своеобразным барьером для обитателей Мидгарда.

- Барьером от чего?

- Ограда служит силовой преградой, встающей на пути всякого, кто захочет раньше предначертанного срока покинуть Серединный мир. По своей сути стена является энергетическим образованием, и для её преодоления необходим высокий уровень технической подготовки, являющийся необходимым критерием понимания планов Демиургов касательно мироздания. Только преодолев искусственно созданный барьер, человечество сможет подняться ещё на одну ступеньку в своём созревании. В силу своего развития, как духовного, так и материального, человечество пока не может полностью понять изначальный замысел создания Вселенной. И виной тому не только людская отсталость как вида живой материи, но и изначально заложенные в структуру Иггдрасиля ограничения. Демиурги специально создавали для живых форм строгие рамки, препятствующие скорому достижению Истины. Образ искусственной преграды подразумевает присутствие незримой и недостижимой пониманию обитателя Мидгарда безличной силы, олицетворения изначального Хаоса, охраняющее знание. Преодоление искусственного барьера будет означать, что человечество достигло нужного уровня созревания, необходимого для приобщения к абсолютному упорядоченному. Посредством стены Этина происходит естественный отбор, предохраняющий Истину от нежелательных «гостей», в силу своего развития не готовых приобщиться к Единому. Когда Бытие и Небытие приходят во взаимодействие, страдают,  прежде всего, органические формы жизни. Жизнь слишком хрупкая вещь, и для того, чтобы цивилизация не погибла, необходима предохранительная ограда, за которой живая материя будет в безопасности. Бергельмир стремиться уничтожить органические формы жизни. Он всегда готов покинуть свою пустынную неплодородную землю для того, чтобы поживиться творениями Бытия.

Стену, созданную из бровей Имира, можно понимать и аллегорически. Это оковы человеческого разума. Только разорвав паутину невежества, пройдя долгий путь самоорганизации и самореализации, человечество сможет трансформироваться в более совершенную форму, частицу матрицы мироздания. Стена подразумевает не только материальные действия, но и духовное развитие, реализацию творческого потенциала, вложенного богами в Мидгард. И прежде чем ломать структуру бытия, человек должен сломать решётку своего собственного невежества и дикарства. На это могут уйти годы, а, возможно, тысячи и миллионы лет. Решимость отказаться от эгоистической человеческой натуры, самоуглубленное осознание дают уверенность в силе собственного духовного начала. Иггдрасиль дарует знание всем, кто стремиться к этому. Но знание приходит с потом и мучениями. Оно никогда не валяется под ногами. Чтобы понять мироздание, нужно выстрадать, впитать каждой порой своего тела изначальный замысел Демиургов. Творцы вложили в человека частичку самих себя, изначально заложив в людях стремление к объединению части и целого. Всё это было собрано воедино в определённом месте, в определённое время, дав начало неповторимой человеческой сущности. Не зря Мидгард был окружён защитной стеной. Предохранительная ограда позволила людям избежать многих соблазнов, автономно развиваться без оглядки на опасности внешнего мира. Интеллект движется по пути развития. Достигнув определённой вершины, он уже не может формироваться и дальше, за грани достигнутого, до тех пор, пока живая форма не осознает саму себя как часть огромного мира Иггдрасиля, восстановит некоторые из утраченных и забытых способностей. Разгадка Бытия лежит в самой живой форме, наделённой разумом. Только преодолев внутреннюю ограниченность, тупость и ханжество, Homo sapiens сможет сломить искусственный барьер, зачерпнуть воды из священного источника Мимира. Самосознание приносит тяжёлые потери, но оно несёт и огромные приобретения.

- Но ведь боги могут многократно ускорить процесс достижения Гармонии?!! – Запротестовал Ермалович.

- Всё так. Но победа в противостоянии с Небытием далась слишком высокой ценой – единство богов было нарушено. Они разделились на ванов – хранителей Традиции, считавших себя продолжателями дела Демиургов, и асов – тех, кто выступал за ускоренное приобщение человечества к тайнам мироздания. Человек, как и другие разумные формы жизни, должен бесконечно эволюционировать, иначе колодец Мимира зарастёт плесенью, оставив после себя только наполненную горьким уксусом лужу. Homo sapiens бродит в потёмках самовлюблённости, ограниченности своего разума. Фактически, человек постоянно обманывает самого себя. Изредка случаются моменты пробуждения, когда люди начинают задумываться о смысле жизни. Но потом редкие периоды активности вновь сменяются длительными этапами безволия и несвободы. Стена давит, не давая потенциалу живой материи развиться в полной мере. Состояние дрёмы как нельзя более опасно для Вселенной, ибо отдаляет человека от Гармонии. Проблема обитателя Мидгарда не столько в узости сознания, неспособности сломить барьер, сколько в том, что человек постоянно живёт на более низком уровне смысла, чем того заслуживает Вселенная.

Центральная точка гексагонального кристалла – Мидгард – место трансформации и развития. Именно здесь должно пройти становление для достижения установленного уровня. Созданный из плоти Имира, Мидгард предназначен для того, чтобы претворить в жизнь планы асов по достижению человеком Гармонии. Обитатель Серединного мира должен противостоять Небытию. Человек – это часть разумного порядка Вселенной, и задача жителей Мидгарда в том, чтобы сражаться вместе с богами против всех антибожественных сил, против изначального Хаоса. Демиурги не зря поставили Мидгард в середину ясеня. Человеческий мир есть совокупность разумного взаимодействия всех божественных законов, он обновляется и сохраняется только благодаря отважной борьбе человека на стороне Гармонии. Человеческое «Я» имеет божественный характер и является частью сакрального, каждое «Я» бессмертно и вечно. Человек – не тупое двуногое создание, цель жизни которого сводится к удовлетворению своих желаний и потребностей, а прежде всего помощник и партнёр богов. То, что люди были созданы из органического, живого материала, а не из мёртвой материи, имеет огромное значение. Вложив в человека душу, Демиурги изначально запрограммировали в Homo sapiens гигантский потенциал саморазвития.

Вражда между Живым и Мёртвым будет всегда. Асы не могли ждать, пока человек достигнет необходимого уровня в приобщении к Гармонии. Бергельмир накопил достаточно сил для того, чтобы начать новую войну. И, когда на повестке дня встал вопрос о сохранении Иггдрасиля, асы решили ускорить процесс эволюции человека, дабы вместе с ним противостоять вселенскому злу и предотвратить Рагнарёк…

- Но, профессор, вы же – высокообразованный человек. Неужели вы поверили тем сказкам, которые рассказывал Тьяльви?

- Ну почему сказки? Слова Тьяльви не лишены смысла. Вселенная слишком сложна, чтобы просто так отказываться от помощи извне.

- Всё так. Но где доказательства? – полюбопытствовал Король.

- Извольте. – Профессор Ермалович поднялся со стула, подошёл к шкафу, а затем стал рыться на полках.

Посетители терпеливо ждали.

- Вот… взгляните…

- Что это? – спросил близнец, глядя на протянутый тряпичный свёрток.

- Ключ Урдарбрунн… Тьяльви сказал, что посредством его можно открыть портал в стене.

При последних словах эфэсбэшники неожиданно оживились. Они вскочили с дивана, и, вырывая друг у друга свёрток, стали разворачивать материю. Спустя мгновение перед глазами ночных посетителей предстал сверкавший множеством граней полупрозрачный кристалл.

- Наконец-то… - прошептал Король, нежно поглаживая грани Урдарбрунна. – Профессор, я надеюсь, вы никому не показывали ключ?

Ермалович отрицательно покачал головой.

- Отлично. С вашего позволения мы заберём это. – Следователь бережно обмотал кристалл тряпицей, а затем спрятал Урдарбрунн за пазуху.

Преподаватель философии возражать не стал. Вполне вероятно, ключ причастен к какому-то преступлению. Пусть эфэсбэшники разбираются сами – у него и так проблем хватает…

- Господин профессор, мы благодарны вам за помощь следствию.

- Ну что вы, господа. Это мой долг.

- Вот и отлично. Советую вам забыть о нашем разговоре. – Король направился к двери. Вслед за напарником потянулся и второй близнец.

 

* * *

 

Взревев мотором, старенький «Форд» плавно отъехал от дома профессора Ермаловича. Как только машина удалилась на сотню метров, следователь Король полез в карман и вытащил из него мобильный телефон. Поиграв клавишами, эфэсбэшник проговорил в трубку:

- Алло, господин Бергельмир?.. Это Король… Урдарбрунн у нас. Хозяин, вы свободны…